Глава 3
Поход
Марина рассказала отцу о предложении русского царевича. Юрий думал недолго. Он решил поговорить с Димитрием лично, призвав его к себе.
- Вы хотели мне поведать сокровенную тайну, Ваше высочество? – Спросил Мнишек, хитро улыбаясь.
- Нет… То есть да… В общем, пане Ежи, я … я люблю Вашу дочь, прошу руки её.
- Но, а она? Как она?
- Она сказала, что тоже любит… - Почему-то не совсем уверенно ответил Димитрий.
- Вы знаете, Ваше высочество, я бы … и не против, но… у Вас же ничего нет!
- Да! – Воскликнул царевич. – Именно этого я и боюсь.
- Но не стоит падать духом, Ваше высочество, - заулыбался Мнишек, - выход-то, наверное, всегда есть.
Лжедимитрий I. Батист XIX в. УГИАХМ
- Какой? Какой выход?
- У Вас огромное наследство, о котором не может мечтать ни один король!
- Но ведь наследство похоже на дым! – Ещё больше расстроился Димитрий.
- А Вы превратите его в огонь! Это даст возможность выделить и семье вашей невесты кое-что. Вы должны силой взять то, что положено Богом. Мы дадим Вам войско, Вы нам – земли. Я думаю, Вам следует поговорить с королём. Кстати, его Величество назначило Вам аудиенцию.
Перед поездкой в Краков у Мнишков произошёл большой пир в честь Димитрия.
Через несколько дней Вишневецкие, Мнишки, Димитрий и ещё несколько шляхтичей отправились в Вавель.
Королевский замок возвышался на холме, словно упираясь в голубое польское небо острыми шпилями башен.
В Вавеле собралось много шляхты из разных знатных родов. В просторной зале, на троне восседал король Сигизмунд III, вокруг него представители Сейма. Вошли Мнишки, Вишневецкие, посередине шествия был Димитрий.
- Ваше величество, позвольте представить Вам его высочество, русского наследного цесаревича, сына государя всея Руси Иоанна Васильевича Димитрия. – Обратился Адам Вишневецкий.
- Очень много наслышан и рад воочию увидеть. – Сказал Сигизмунд. – Но приступим к делу, по коему и собрались.
Среди шляхты шёл шепоток о том, что русский царевич совсем недавно принял католическую веру, поляки восхищались этим.
- Мы должны определить, как помочь Его высочеству. – Обратился Сигизмунд к Сейму.
Сейм долго, шумно совещался, задавая вопросы королю, царевичу, Вишневецким, Мнишкам. Совещание закончилось тем, что Сейм от имени короля вынес решение, суть которого состояла в том, что сама Речь Посполитая не может по определённым причинам принять участие в открытом походе царевича на Москву, но поддерживать его не откажется. Особую роль отводилась Мнишкам. Надо сказать, что Димитрий за это, покорив Россию, должен был дать крупное вознаграждение шляхтичам.
Обрадованный Димитрий не скупился на обещания. Он подписал бумагу, где указывал, что впоследствии должен будет отдать королю Смоленск и Северскую землю, Мнишкам Новгородскую и Псковскую земли, а также крупную сумму в виде денег и ценностей из царской казны.
- Мы очень рады столь щедрому нашему союзнику! – Воскликнул сандомирский воевода. - Позвольте, Ваше высочество, публично вручить Вам некоторую сумму для организации войска. От чистого сердца!
Он передал Димитрию четыре тысячи злотых. Царевич написал расписку о получении, поставив подпись: «Dmitr. Carewyz».
Сборы войска начались в Самборе. Сюда, к русскому царевичу приходили записываться всякие проходимцы, гуляки и авантюристы. К осени 1605-го года армия насчитывала четыре тысячи человек. Кроме этого, сюда пришло несколько сотен русских и запорожских казаков.
Свою свадьбу Димитрий отложил до взятия Москвы.
Поздней осенью отряд двинулся к Вишневцу, затем перешёл Днепр возле Киева и взял направление на Чернигов.
К Димитрию шли русские холопы. Они верили в него, желали помочь ему скинуть ненавистного Годунова.
Весть о живом царевиче Димитрии, идущем на спасение отцовского престола, докатилась до столицы Московского государства. Начались пересуды.
- Как же так, - говорили в народе, - ведь Димитрий зарезался в Угличе?
- А можа Шуйский утаил чего?
- Им, князьям да боярам всё можно! И соврут – не дорого возьмут!
- Да уж! Только слышно, будто народ к этому Димитрию прёт.
- А може дело-то правое замыслил…
Всё больше и больше царь Борис терял поддержку среди народа. Всё чаще и чаще слышалось в толпах страшное слово «Убийца!» Народ не верил ему.
Узнав о движении войск Димитрия, Борис чуть было не пал духом. Он был уверен, что это самозванец, но, в то же время, понимал, это идёт его, Борисова, гибель, которую нельзя избежать, потому что весь русский народ теперь против него, и может подняться в любой момент на бунт.
В декабре 7113-го лета30 царские войска во главе с воеводой Петром Басмановым подошли к Новгороду Северскому, который начал осаждать Димитрий. Русские превосходили шляхтичей и числом и выучкой. Грозные полки стрельцов двинулись ровным строем, на ходу обстреливая поляков. Пётр Басманов выбрал хорошую позицию, так что в тылу у Димитрия оставался Новгород, жители которого сделали несколько вылазок. Развернулось необычайной силы сражение.
Димитрий, видя безвыходность своего положения и бессмысленность дальнейшего сопротивления, решил сделать хитрый манёвр. Он сумел без особых потерь выйти из боя, затем, имея целью обойти войска Петра Басманова возле города Севска, двинулся на Северо-Восток.
Наступил январь 7113-го лета. Пётр Басманов, недавно пославший гонцов в Москву, получил указ от царя продолжать погоню самозванца и уничтожить его во что бы то ни стало.
К тому времени, как царский воевода двинул войска к Севску, Димитрий с поляками и казачьими сотнями уже был там, и, узнав о приближении противника, возле села Добрыничи приготовился к сражению.
Вскоре сюда подошёл Пётр Басманов с царским войском. Воевода оказался в невыгодном положении: во-первых, он должен был сходу ввязаться в бой, у него не было времени на раздумье; во-вторых, Димитрий занял хорошую позицию; в-третьих, среди стрельцов и русских ополченцев начался разброд, многие ударились в бега, пошли плохие разговоры супротив государя.
Если с первыми двумя неприятностями можно было как-то справиться, то решить последнюю Басманов был не в силах. Он послал письмо Годунову, где вопрошал царя, как быть расслаблением войска. А пока же воевода решил выманить самозванца с его позиции, окружить и разбить. По мысли воеводы, эта победа должна укрепить дух русских воинов. Басманов усилил фланги, поставил в резерв рейтарский отряд. По сигналу русские двинулись в бой. Сначала была короткая перестрелка. Затем завязалась рукопашная схватка.
Однако стрельцы не выдержали натиска шляхтичей. Побежали.
Димитрий, наблюдавший за сражением с высокого холма, был крайне обрадован своей первой победой.
- Пустите, панове, казачьи отряды,- сказал он своим командирам.
- Но не лучше ли немного подождать, Ваше высочество?
- Пустите! – Продолжил он приказным тоном, - Видите, русские уже бегут. Надо, чтобы ни один не ушёл с поля брани.
- Но, Ваше высочество, здесь может быть ловушка – Басманов воевода опытный.
- Какая ловушка?! Неужели вы думаете, что у Басманова могут остаться какие-нибудь силы! Это после всех предыдущих боёв! Вводите казачьи сотни! Я приказываю!
Тут же с диким гиканьем в бой бросились казаки. Они напали на бежавших стрельцов, орудуя саблями и шашками. Вскоре вся эта масса людей откатилась к тому месту, откуда начал наступление Пётр Басманов.
- Пора! – Воскликнул воевода и, вынув из ножен саблю, помчался впереди рейтарского отряда.
Русская конница выскочила совсем неожиданно, направляясь в тыл противника. В рядах поляков началось замешательство. Казаки, которые только что кидались с дикими воплями на отступавших, теперь метались в плотном кольце. Шляхтичи бросали оружие, бежали, но им, закованным в железо, это удавалось с трудом. Русские конники преследо-вали беглецов, рубили, кололи пиками.
Видя своё поражение, Димитрий со своей свитой и небольшим отрядом сели на коней и поскакали на юг, в направлении к городу Путивлю. Вскоре по дороге к ним стали примыкать спасшиеся от русской погони шляхтичи и казаки.
После этого победного сражения к Петру Басманову прискакал гонец от царя Бориса. Он передал приказ войскам подойти к крепости Кромы, которую занял большой отряд восставших казаков.
Басманов с войском двинулся к Кромам, а Димитрий в то время, как царский воевода осаждал крепость, собирал новое войско.
Вдруг в апреле лета 7113-го до войска дошла весть из Москвы: царь Борис Фёдорович Годунов умер.
